С головы на ноги

Илья Дементьев
Проректор по учебной работе СПбГУ

Привлекательность образовательных кредитов и возможность их реализации в той или иной системе во многом зависит от того, насколько кредит является способом решения проблемы и какую проблему мы этим решаем. Сегодня существует некая подмена понятий, которая состоит в том, что мы, проводя эксперимент по образовательному кредитованию студентов, кредитуем процесс, а должны были бы кредитовать результат. Тут возникает несколько вопросов. Сколько финансово стоит процесс, нам более или менее понятно, это себестоимость обучения в том или ином вузе, но сколько стоит результат? Это иной уровень вопросов, которые связаны прежде всего с тем, в чем заключается этот результат вообще? Этот уровень проблем начинает косвенно регулировать ситуацию, связанную с кредитованием. Непрямыми методами, косвенно, но достаточно жестко. Например, государственные образовательные стандарты, то, что, по идее, является основой и описанием результата, который является для студента целью. На сегодняшний день государственный образовательный стандарт достаточно жестко регулирует нормативы обучения. Система регулирования понятна, рамки, в которых она регулируется, – тоже понятны, но к чему это приводит? К тому, что мы вынуждены нормировать учебный процесс на календарный срок обучения: семестр, год, пять лет и т.д., в зависимости от того, какая программа выбрана. С одной стороны, это хорошо, в применении к вопросу о кредитах, потому что возникает четкая привязка к срокам, к процентам, к ситуации с возвратом, с другой – это задает жесткую структуру для каждого обучающегося, который является получателем кредита. Почему эта ситуация не может быть изменена, почему образовательная программа не может варьироваться, не может создаваться индивидуальный тренд обучения? А если он создается, то как это влияет на получение кредита? Потому что на сегодня три игрока на поле образовательных кредитов – бизнес, государство и вуз, и реальным получателем денег является университет, а не студент. Студент – получатель услуги. Другой момент, который связан с ситуацией косвенного урегулирования и достижения результата, – это то, что большая часть действующих учебных планов построена по принципу «знание-умение-навык», в то время как планируемый государственный образовательный стандарт – а я не думаю, что на ближайшее время мы способны будем от него всерьез отказаться, – пытается регулировать ситуацию в области компетенций. Еще раз мы возвращаемся к вопросу, а что такое результат, если мы говорим о компетентностном подходе? Резко меняется структура обучения, резко меняется подход к оценке результатов. Еще одни вариант косвенного регулирования. На сегодняшний день мы привыкли действовать в пяти-десяти, сколько угодно балльной системе. С точки зрения компетентностного подхода, существует вторая, более важная система оценивания зачетных единиц, тогда исчезает элемент контроля, человек получает или не получает положительную оценку, продолжает или не продолжает обучение, прерывается кредитование процесса, если он прерывает учебу, и мы опять возвращаемся к вопросу о том, процесс надо кредитовать или результат? Ведь через год-двапять он может быть восстановлен на обучении. Еще один момент. Все университеты, которые участвуют в программе образовательных кредитов, – государственные. В СПбГУ две трети студентов – студенты, обучающиеся за счет федерального бюджета, а это значит, что мы имеем дело с социальной стороной вопроса. Т.е. государство в силу действующего законодательства социально поддерживает хорошо успевающих студентов. Я говорю о стипендии и об автоматической нормировке ситуации для всех остальных студентов тоже: на семестр, на год и т.д. В этом смысле мы получаем странную довольно картину невозможности смеси компетентностного подхода, гибкого графика обучения и нормировки, связанной с необходимостью социальной поддержки не очень обеспеченного класса людей, которыми являются студенты, и регулированием в этой области настолько жестким, который на самом деле формирует учебный график вуза. Вузы сейчас подстраиваются под ситуацию, проводя сессии в нужные сроки, проводя отчисления-зачисления в нужные сроки, во многом потому, что они связаны узами федерального бюджета в части социальной поддержки студентов. Есть еще несколько вопросов, которые я обозначу. Например, вопрос, связанный с развивающимся сейчас направлением, которое принято называть «академическая мобильность», т.е. возможность для студентов обучаться в других вузах, пусть даже российских, не зарубежных. В нашей текущей ситуации академическая мобильность подразумевается под «переводом» и «восстановлением» студентов. Это регулируется нормативными актами еще 1998 года издания, и абсолютно точно, в силу именно трехстороннего партнерства в системе кредитования, студент лишается возможности получить кредит. Он переходит из СПбГУ, например, в Санкт-Петербургский горный университет, который не является на сегодня участником программы кредитования образования, и поскольку деньги получает другой университет, программа начинает давать сбой. Таким образом, если мы задумаемся над тем, что система должна работать на результат, а не обеспечивать процесс, то мы сможем поставить ситуацию «с головы на ноги».

Мария Юдкевич
Заведующая лабораторией «Институциональный анализ экономических реформ» ГУ – ВШЭ

Вопрос, который сегодня наиболее важен в рамках программы образовательных кредитов, – это реальные и потенциальные возможности спроса населения на образовательные кредиты. ВШЭ совместно с Фондом общественного мнения провели исследования на основе опроса различных групп населения (домохозяйств). Если мы говорим о проблеме оценки спроса на образовательные кредиты, то здесь имеет смысл говорить о ней по аспектам. Аспект первый, как спрос на продукцию образовательного кредитования зависит от конкретных параметров этих кредитов? Какая процентная ставка кредита, на каких условиях, и кому эти кредиты выдаются? Это первая задача, которая нас заинтересовала. Вторая задача в этом аспекте, насколько те или иные кредитные продукты являются эффективными, т.е. как при данных параметрах образовательного кредитования меняется уровень возвратаневозврата кредитов, кто предъявляет спрос на образовательные кредиты, и с какими целями это делается? Это был первый блок задач. Второй блок нацелен на другое, если мы говорим об оценке спроса показателя эффективности, то эти задачи должны решаться тогда, когда запущен процесс образовательного кредитования, есть определенные данные, определенная предыстория. Например, говорить о том, каков процент невозврата по образовательным кредитам, можно только тогда, когда программа уже идет какое-то количество времени и есть статистика. Однако задачи, которые стоят на сегодняшний день, являются более актуальными, это вопросы того, как те или иные социальные факторы, существующие в российских условиях жизни, влияют на отношение населения к образовательным кредитам в целом как к финансовому инструментарию. Итак, спрос на образовательные кредиты, наверное, зависит от того, как люди вообще относятся к высшему образованию и как они оценивают необходимость высшего образования. По Москве и по регионам существуют различия в оценке этого вопроса, но в целом население готово идти на серьезные материальные затраты на финансирование высшего образования. Так, безусловно готовы платить за высшее образование в Москве 40% населения, а скорее готовы, чем не готовы, почти 30%. Т.е. порядка 60% населения в Москве и такой же примерно процент в регионах оценивают получение высшего образования как необходимость. Насколько готовы сегодня люди взять образовательный кредит? Респондентам задавали такой вопрос. Допустим, ваш ребенок подавал документы в два вуза. В престижный вуз он не добрал баллов на бесплатное отделение и требуется доплатить, чтобы он смог там учиться, а в менее престижный вуз ребенок прошел по результатам ЕГЭ, и ему предлагают бюджетное место. Готовы ли вы доплатить за более престижный вуз? С помощью ответа на этот вопрос мы и оцениваем потенциальный спрос на кредитование образования. Около 9% респондентов в Москве и 3% в регионах согласились бы взять образовательный кредит, чтобы отдать ребенка в престижный вуз. Интересный момент. Проводился опрос и по теме, знает ли население вообще, что такое образовательный кредит? Выяснилось, что в Москве порядка 30% людей хорошо знают и слышали, что это такое, а порядка 35% вообще не слышали о такой программе. В регионе ситуация обстоит еще хуже, там порядка 50% вообще ничего не знают об образовательном кредите. Вообще, в России несколько специфическая ситуация с платным образованием, так как родители считают, что это их дело оплачивать образование студента. Позиция готовности платить за образование напрямую связана со спросом на кредиты. Выяснилось, что потенциальный спрос на образовательные кредиты зависит и от образования родителей. Если в семье, например, папа учился в вузе, а мама нет, то мы считаем такие семьи – семьями с высшим образованием, и они стремятся дать его и своим детям. В таких семьях гораздо выше готовность платить за образование. Потенциальный спрос на кредиты и род занятий родителей тоже взаимосвязаны. По Москве самый большой спрос на кредиты среди работающих в промышленном производстве и сфере услуг. По России в целом, исключая Москву, самый высокий потенциальный спрос на кредиты – в сфере правоохранительных служб и силовых органов и в системе государственного муниципального управления. Т.е. – это будущие военные и будущие чиновники. Скорее всего это связано с отношением к риску потенциальных заемщиков, поскольку так или иначе можно более точно оценивать, какая будет зарплата в этой системе занятости, и соответственно не так рискованно брать кредит. Система кредитования в РФ работает сравнительно недавно, это значит, что обращение к этой программе является более рискованным, чем в странах, где этот институт очень активно работает и хорошо развит. Потенциальными заемщиками чаще всего становятся люди, которые оценивают себя по вопросам, даже не связанным с кредитами, а именно как людей, которые любят риск. Среди людей, которые готовы рисковать, 15,5% согласны брать образовательные кредиты, а среди людей, которые ведут себя нерешительно, – 9,4%. Т.е. при разработке дальнейшей программы кредитования важно большое внимание уделять снижению субъективных рисков. Какую гипотезу мы пытались проверить помимо этого данными исследования? Связаны ли образовательные кредиты вообще с финансовым поведением человека на рынке? Вполне вероятно, что кредитное поведение на рынке образования должно быть как-то скорректировано с финансовым поведением и обращением людей с финансовыми институтами в целом. Выясняется, что если смотреть на группы населения по доходам, то здесь нет статистической зависимости того, насколько обеспечена семья, и того, как семья предъявляет спрос на кредиты. Но изучалась связь финансового поведения с потенциальным спросом на кредиты, и те люди, которые более активны в своем финансовом поведении, предъявляют больше спроса на кредиты. Это значит, что среди людей, которые используют кредитные карты, очень большая доля готовых брать образовательные кредиты. Эти люди уже знакомы с институтом кредитования, уже расценивают эти риски как субъективно для себя невысокие.