Школьная грамота

Проблемы среднего образования в контексте реформы В интервью с Директором Государственной cтоличной гимназии Виктором Фертманом

Юлия Хадисова

Что для вас стоит за словами «национальный проект «Образование»?
Это попытка ревизии того, что уже сделано, попытка подвести определенные итоги. Миллион, который получила наша гимназия. Сто тысяч, которые получила наша учительница, выигравшая конкурс. Это хорошо, поскольку лишних денег не бывает. Раз дают деньги, это уже не пустое. Есть инновационные школы, они здорово работают, поощрить их материально – это правильно. Но изменит ли это ситуацию качественно, в том числе кадровую – это вопрос. Гимназии, и ученикам отмеченной учительницы, и их родителям это приятно. Но если вникнуть в суть, это поощрение качественно работающих учителей, не более того. Это никак не отразится на обучении студентов в педагогических вузах. Они как не шли в школу, так идти и не будут. Нужны системообразующие вещи. У нас нет национальной концепции образования и нет концепции реформы. К счастью, отказались от идеи реформирования заработной платы, в соответствии с которой больше всех получал учитель, который работал по собственной программе. Подобные реформы угрожают целостности образовательного пространства. Отнюдь не факт, что учитель инновационного плана лучше учителя традиционного плана. Любая экспериментальная программа нуждается в апробации. Родители, которые отдают ребенка в экспериментальную школу, должны понимать, на что идут.

К вопросу об инновациях. ЕГЭ – одна из наиболее обсуждаемых тем, по которой чаще высказываются ректоры вузов. Что может сказать директор школы?
Это нормальная идея, которая вполне эффективно работает во многих странах. Я не считаю, что это исключительно антикоррупционная идея. Это идея независимой экспертизы. Но, с другой стороны, можно ли всерьез говорить о ЕГЭ, если ряд уважаемых ректоров, лидеров ведущих вузов страны отказываются эту идею воплощать? На мой взгляд, это опять же угрожает целостности образовательного пространства и сводит на нет идею независимой экспертизы. Помимо того, в самом содержании ЕГЭ заложено много несуразностей. Я имею в виду невозможность объективной оценки знаний по ряду дисциплин с помощью действующей шкалы. В ЕГЭ ничего плохого нет, если это будет всеобъемлюще и обязательно для всех. Подобная система позволяет решить целый ряд проблем. Например, аттестация школ. Ежегодная независимая экспертиза в виде ЕГЭ – универсальный показатель, по которому можно оценить работу школы. Вкупе с результатами олимпиад – это готовые материалы для рейтинга школ. Но у ЕГЭ есть серьезный минус: опасность того, что «натаскивание» будет вытеснять качественное образование. Хотя могу заверить, что мы в гимназии планку обучения подняли настолько давно и высоко, что не возникает необходимости подобного «натаскивания»: дети справляются вполне успешно с новой формой экзамена. В поиске не только Россия, американцы, например, в свое время погубили свое среднее образование. Президент Буш-старший подготовил знаменитый доклад «Америка в опасности». После которого, ужаснувшись, американцы начали активно реформировать национальную образовательную систему: вкладывать в нее деньги, ресурсы, ориентируясь при этом на международный опыт. А у нас ориентировать реформу системы образования на международный опыт пока не получается. Только тестовый вариант – вещь достаточно условная, достаточно примитивная. Мне сложно сейчас говорить о том, что надо сделать, этого, наверное, никто не знает, но, с моей точки зрения, начинать нужно не с экономики сейчас, а с пересмотра содержания образования. Я не уверен, что в курсе географии за седьмой класс нужно изучать тектонику – зачем? Я, как филолог, не уверен, что надо в обычной школе так глубоко погружаться в теорию я зыка. У нас гимназия, у нас отдельная песня, мы отбираем детей, у нас задачи другие. Я не уверен, что по математике, по физике нужно изучать такое количество формул и законов. Надо давать детям навык, некий инструментарий, а не накачивать их информацией, как насосом. С одной стороны, мы достаточно успешны, выпускники российских школ поступают в различные зарубежные вузы – с другой стороны, учиться в этих вузах они не могут. Причина же в том, что их не научили учиться, не дали в руки технологии. Вот где проблема, этим надо заниматься – и этим сейчас не занимается никто. Происходит следующее: сначала пытаются реформировать учебный план, т.е. цифры, часы, а потом под это подогнать содержание. Я могу дать литературу в 11-м классе на двух часах, могу дать на одном – если под это будет сделано соответствующее содержание. У нас есть замечательные преподаватели, но программа крайне переполнена, не сбалансирована с количеством учебных часов, выделенных на ее освоение.

Каким образом решается проблема старения педагогических кадров?
Я глубоко убежден, что мы сейчас живем в преддверии кадрового коллапса, и связано это даже не с деньгами. Если сейчас увеличить учителю зарплату в три, в пять раз – принципиальным образом это ничего не изменит. Нужно придумать что-то вроде социального лифта для учителя. Сегодня дела обстоят так: и по окончании института, и через 30 лет работы ты учитель. В царской России учитель был государственным служащим, соответственно был вписан в табель о рангах, мог дослужиться до надворного советника. Это был социальный лифт, и еще какой!
Что же до старения кадров, увы, это не проблема, а свершившийся факт. Учитель до тридцати – редкость, таких практически нет. Вчерашние студенты приходят в школу, отрабатывают необходимый минимум, потом уходят. Юридически заставить работать в школе никого невозможно. В образование надо вкладывать деньги, но вкладывать не совсем так, как это делается. Повышение заработной платы учителям – это хорошо и правильно, но этого мало. Необходимо ставить перед учителем конкретные задачи, необходима регулярная переподготовка кадров. Надо создавать в обществе новый, иной образ учителя. При сегодняшнем положении вещей мы никакими деньгами не сможем привлечь в профессию молодых. Однако сказать, что ничего не делается, нельзя. В нашей гимназии есть молодой специалист, психолог, окончивший МГУ, который сейчас получает квартиру по московской программе в субаренду на 10 лет, с правом выкупа. Подобный вариант может служить весомой причиной для молодого специалиста.

Менеджмент в образовании, его характерные черты?
Мне не нравится идея, что школа должна зарабатывать деньги. У школы другие цели и задачи, в этом принципиальное отличие. А приемы те же, что на любом предприятии. Сейчас это называется попытка перейти на нормативное финансирование. Каждый ученик стоит определенное количество денег. Иными словами, школе выгодно, чтобы было много учеников. Но для нас эта ситуация совершенно исключена в силу многих причин. Мы находимся в одном здании с прогимназией, и нам тесно. Я больше набрать не могу, мне просто сажать детей некуда. Кроме того, у нас обучение ученика стоит дороже, чем в обычной школе, потому что другие программы и т.д. Здесь, правда, обижаться грех: нам деньги дают сверх норматива. Но сама идея перехода на норматив выгодна только большим школам: чем больше учеников, тем больше денег. Для нас делать школу большой – это бессмысленно: теряется принцип гимназии. Родители голосуют ногами: они не хотят в школу № 1, хотят в школу № 2, потому что здесь лучше учат, лучше учителя, лучше относятся к детям и т.д. и т.п.

Что можете сказать о частных школах?
Среди них, как и среди обычных школ, есть очень разные. Есть очень неплохие, есть просто кошмарные. Проблема частных школ – в отсутствии традиции. Ни одна частная школа в Англии не живет исключительно на деньги родителей, как это происходит в российских частных школах. Она обязательно финансируется спонсорами. Кроме того, необходимо понять, что школа – не сфера обслуживания, схема «Я заплатил – где товар?» не проходит. А родители в массе своей воспринимают платную школу как магазин, и это серьезная ошибка.

У вас нет ощущения, что за лесом проблем в образовании зачастую теряется цель: школа забывает, что ее целью является ребенок, его образование, воспитание?
Мы учим детей осознавать себя как личность, позиционировать себя определенным образом. Поэтому если учитель вдруг забудет об этом, ребенок ему неизбежно напомнит.

То есть вы не сбрасываете с себя функцию воспитания гражданина, не говорите: это задача семьи – и только?
Абсолютно не сбрасываем. В концепции развития нашей гимназии эти позиции отражены определенно. Нет обучения без воспитания, как нет воспитания без обучения.

наверх